Величественный лев со известной авто эмблемы, которую можно узреть чуть ли не в каждом российском дворе, сейчас будет рычать с китайским акцентом.
Союз PSA — Peugeot Citroen, одобрил соглашение правительства Франции с муниципальным концерном из Китая Dongfeng Motor Group, который в обмен на инвестиции стали его совладельцами.Так, в одночасье, кончилась длившаяся 118 лет эра, в течение которой у руля Peugeot стояла семья создателя компании, Армана Пежо.
В итоге роста уставного капитала PSA на 3 млрд евро толика семейства, головного акционера компании, сократится с 25.5 до 14%. Такие же пакеты будут держать правительство Франции и «Донфэн», заплатившие по 800 миллионов евро.
Семейству Peugeot оставили всего два места в совете директоров заместо 4. Оно утратит право двойного голоса, которое давало потомкам Арманда выше 38% голосов на собрании акционеров — на самом деле, право вето. И, в итоге, было решено, что Тьерри Пежо покинет пост главы совета директоров.
Выходит, что наистарейшего автоконцерна Франции подминает под себя китайский изготовитель грузовиков, слабо узнаваемый за пределами КНР. Решение Парижа присоединиться к «Донфэну», который издавна желал войти в долю, только тем и вызвано, что правительство Франции желает сделать противовес китайскому воздействию.
Сам PSA, два года попорядку работающий в убыток, позволить для себя капризничать уже не мог. С «Донфэном» он выстроил в Китае уже три совместных завода, и поэтому решил рискнуть. В былые годы, правда, французскую компанию обхаживали более завидные женихи, вроде Бмв и Митсубиши. Но французы воротили нос: очень уж в Peugeot ценили независимость.
О том, как осуществлялась китайско-французская сделка, можно писать не то детектив, не то юмореску. Переговоры временами заходили в тупик из-за отсутствия либо низкой квалификации переводчиков.
Выяснилось, что никто из китайских переговорщиков европейскими языками не обладает. При всем этом китайцы могли чуть ли не часами разговаривать вместе на родном языке, к изумлению и тревоге топ-менеджеров Peugeot.
Неурядицы добавила обстановка серьезной секретности, ради которой все заинтригованные стороны кодировались в служебных документах PSA именами живописцев. Правительство Франции в их называлось Фрагонаром, «Донфэн» перевоплотился в Дега, Дженерал моторс стала Гогеном, а «Peugeot» был Пикассо. И все таки часть документации попала в прессу.
Из нее деловой мир вызнал, что сделка по докапитализации PSA чуть не сорвалась из-за жестокого спора 2-ух кузенов Peugeot — Робера и Тьерри. Открытый по натуре Робер возглавляет семейную холдинговую компанию. Он плотно сплетен с банковским делом, и поэтому не страшился приглашения зарубежных инвесторов.
Чинный и сдержанный Тьерри, конкретный поборник домашнего подряда, всегда был против чужаков. Венцом противоборства кузенов стала их напряженная переписка, почему-либо попавшая во французскую прессу. Переписывались братья, как выяснилось, из примыкающих кабинетов на девятом этаже парижской штаб-квартиры Peugeot…
Занимательно время от времени повторяется история. Когда в 1896 году Арман Пежо основал предприятие по выпуску самобеглых колясок, он тоже, вдребезги, рассорился со своим братом-промышленником Эженом. Тот хранил верность хорошей домашней фирме по производству велосипедов и мельниц для перца, и уверял братца не маяться дурью.
Арман и Эжен помирились и соединили компании только через пятнадцать лет, чем поспособствовали бурному благоденствию Peugeot (у которого в былые времена даже германский автопром не смущался безвозмездно заимствовать технические новинки). На данный момент примирение Тьерри и Робера уже не много что даст PSA: очень много стратегических ошибок наделал 2-ой по величине автоконцерн Европы.
Ставка на семейственность оказалась вредной: компания замкнулась внутри себя и не стала находить инвесторов. Заместо того чтоб растрачивать млрд евро на развитие, она пускала их на скупку акций: чем больше Peugeot в руках Пежо, тем лучше!
Видимо, компания переоценила собственный военный опыт: в годы германской оккупации она не прогнулась перед новыми властями, и была оставлена в покое (из-за массового саботажа Вермахту все равно было от нее не много проку). Тогда как Рено интенсивно сотрудничала с германцами, и после войны, в наказание, была национализирована…
Настолько же вредной оказалась и ставка в большей степени на европейский рынок. PSA сделал этот выбор фактически тогда же, когда остальные автогиганты ЕС, вроде VW, что было сил пробовали стать глобальными компаниями.
Когда 6 годов назад на авторынке ЕС начался затяжной спад, в Peugeot все в конце концов сообразили. Одни фабрики пришло